КАРТИНА: К.Лемох. Новое знакомство. 1885 год
Как считали мазыки, разум закладывается в наше сознание непосредственными знаниями о Земле и об условиях выживания на ней нашего тела. Именно тела, поэтому весь разум привязан к телу и исходит из телесных состояний. Точнее, из состояний тела в разные периоды нашего существования. Более того, мазыки даже тело считали створожившимся сознанием, которое и хранит эти знания.
Конечно, они отдавали себе отчет в том, что тело вещественно. Но при этом, в отличие от естественнонаучной психологии и физиологии, они видели, что тело меняет плотность своего вещества в зависимости от тех знаний о мире, которые получает. К примеру, любые шрамы — это участки иной плотности, как и мозоли. Но и просто комки мышечных напряжений — это тоже иная плотность и в то же время всегда память о каких-то взаимодействиях с миром.
Тело настолько же вещественно, насколько сознательно. И оно — записная книжка, дневник наших жизненных событий, можно даже сказать — школьный дневник, в котором хранятся отметки за уроки. При этом помнит оно крепко и очень точно. В него прямо записаны события, причинившие нам боль. И эти события всегда живы и идут вместе с нами сквозь жизнь, как ограничители, дальше которых ходить в плотность Земли нельзя, потому что тело будет разрушено.
Плотности нашего тела соответствуют плотности тех воздействий, которые на тело оказали различные вещи этого мира, то есть, в сущности, наша Земля. Если тело порезали ножом, оно хранит шрам. Если ударили палкой — ушиб и, возможно, костную мозоль. Если на него наехали машиной — кучу переломов или их следов. Чем сильнее была боль, тем понятнее для тела, что такое плотность, и тем разумнее оно становится.
При этом память о плотностях хранится прямо в теле, а вот разум, который в связи с этим создается и развивается, хранится в окружающем тело сознании в виде образов, которые позволяют думать. На ту память, что записана в теле, эти образы лишь опираются, как на некий материк, обеспечивающий разуму плотную связь с действительностью.
Именно этим именем — Материк — мазыки и звали основу разума или первый Образ мира, который возникает у ребенка. Материк по преимуществу записан прямо в наше тело, и в нем хранятся простейшие образы, которые по праву могут быть названы впечатлениями или отпечатками, поскольку они действительно вдавлены в ту чистую доску, которой является тело ребенка. Мазыки такие простейшие образы взаимодействий с миром называли истотами.
Первой из истот в наше тело закладывается так называемое Родовое или материнское кольцо — Масьин катёл. Девять месяцев в материнской утробе — это очень большой срок для вызревающего тела. Оно успевает привыкнуть к определенному качеству окружающей среды. Поэтому прохождение по родовым путям, особенно в трудных родах, оказывается болезненным и готовит новорожденное тело к тому, что в окружающем мире плотность будет гораздо выше, чем оно привыкло.
Родовой путь, сдавливая детское тело со всех сторон, прокатывается по нему как бы петлей или кольцом, которое стекает по телу от головы к ногам. Особенно болезненно это ощущение на голове, которая довольно часто застревает в этой петле и искажается из-за тех усилий, которые прилагает мать, когда тужится. Следы этого давления видны в теле человека до самой смерти. Если их не выправить, конечно, чем и занимались повитухи, которые расправляли тело ребеночка после родов.
Как бы там ни было, материнское кольцо оказывается тем основанием, из которого и развивается материк — та плотная основа, которая обеспечивает нам знания о плотности этого мира. Связь слов — материнское кольцо и материк, как вы понимаете, здесь совершенно не случайна. Допускаю, что и самая плотная часть земли, лежащая основанием почвы, названа материком именно по сходству с той основой нашего существа, что закладывается материнским воздействием.
Что происходит с ребенком после того, как он вышел из утробы? У него появляется необходимость дышать, есть и выдерживать давление вещества, на которое его кладут. Это всё коренным образом отличается от той среды, в которой он до этого существовал. И это всё проявления плотного мира, в который он пришел. Попросту — плотности, с которыми ему теперь предстоит бороться за выживание.
Следовательно, их надо знать, а знать их приходится прямо телом. И вот в тело закладывается боль от вещества, голода и даже дыхания или его отсутствия. Когда у Окуджавы звучит: как он дышит, так и пишет, — это прозрение поэта отражает действительную взаимосвязь разума с этим миром. Обычный человек вряд ли осознает ее. Но утонченный в самонаблюдении поэт или писатель вполне может почувствовать, что его стихи зависят от его дыхания или, по крайней мере, меняют его.
Философы же и вообще мыслители, скорее, неосознанно видят связь между своим думанием и ступнями ног — они любят рассуждать, прогуливаясь. И это такая же не случайность, как дыхание писателя. Мы осваиваем этот мир, сначала лежа и перекатываясь, потом ползая на локтях и коленях, а затем встаем на ноги. И это боль, которую должны вытерпеть наши ноги. Вытерпеть, принять и уплотниться до такой степени, чтобы не ощущать ее. Иначе жизнь будет невыносима.
Принять плотность тела, соответствующую условиям этого мира — значит выжить, поэтому оплотнение определенных частей нашего тела — естественно. И не воспринимается нами впоследствии как боль или что-то неправильное. И все же это боль. И знания об этом мире, заложенные прямо в тело. Поэтому нам приятно, когда нам чешут мозоли — это целительно. Потому в старину на Руси существовал обычай чесать пятки. Муж знаменитой Коробочки из «Мертвых душ» Гоголя был любителем, чтобы ему на сон грядущий дворовые девочки чесали пятки. Так он не только лечил старую боль, но и приводил в спокойное состояние разум.
Естественная наука приучила нас к мысли, что мы думаем головой. А в действительности, мы можем думать любой частью тела, лишь бы там были знания об этом мире. Использует же эти знания все равно не мозг, а сознание. А оно не в мозге. В мозге — лишь отражения таких же телесных плотностей, но не в виде шрамов и переломов, а в виде клеточных комков, какие возникают и в мышцах либо от тяжелого труда, либо от травм.
Вот и мозг содержит тканевые уплотнения, комки, собранные из нейронов или их связей, в которых отражаются постоянно повторяющиеся однообразные телесные движения. В этом смысле мозг — не более, чем мышца. При определенном труде или просто физических упражнениях у нас начинают расти определенные мышцы. Так тело облегчает себе возможность выживания. И вся мускулатура качков — не более, чем знания о том, как они истязали тело.
То же самое происходит и с мозгом: если мы заставляем себя совершать какие-то сложные действия из разу в раз, мозг выделяет участок своих тканей, чтобы они отразили эти движения, нарастив клетки и их связи. В итоге это действие оказывается воплощено не только в образы сознания, но еще и в прямые тканевые связи, ускоряющие и упрощающие управление нервной системой и, соответственно, мышцами.
Конечно, клеточные узлы мозга, хоть в итоге и управляют телом, по существу, есть искусственно создаваемые нами органы управления нервной системой. И, безусловно, они относятся к основе разума. Но не есть разум или то, что думает, как и любые другие шрамы или узлы нашего тела. Без второй половины разума, которая живет вокруг тела, прямо в сознании, мозг, можно сказать, мертв и думать не сможет.
Но во взаимодействии с сознанием он — прекрасное орудие управления телом. Правда, мазыки, которые, очевидно, ничего не знали о нервной системе, когда создавали свою Науку думать, говорили о том, что голова управляет только Телом боли. Тело боли — это как раз та боль, которая воплощена в тело и заставляет нас непроизвольно двигаться, чтобы избежать столкновений с тем, что может разрушить тело. Но о нем надо рассказывать особо.
Что же касается разума, то он рождается из попыток сознания избежать тех болей, которым подвергается тело, начиная с рождения. Правда, понятие «тело» тут надо рассматривать расширительно.
После рождения и до появления личности, тело ребенка едино и цельно. Поэтому знания закладываются прямо в него, в его вещество, которое в старину называли Телью. Но вот ребенок «приходит в сознание», как это называли, то есть переходит в такое состояние разума, которое позволяет с ним договариваться. Тогда отношение к нему меняется: до этого он был маленьким божком, которого можно было только любить, а теперь становится человечком и доставляет кучу хлопот и неприятностей. К примеру, он гадится, а мог бы и проситься на горшок.
С того мгновения, когда от человека становится возможно ожидать соблюдения договоров, в него вливается общество и его требования. И это вынуждает наше сознание создать особый слой образов, лежащий над Материком, в котором записываются исты нового мира.
Как вы помните, Материк — это первый Образ мира, которым мы обладаем, а значит, и основа нашего разума. Материковый разум — это разум телесный и нечеловеческий. Живое существо, рожденное женщиной, но попавшее после этого к волкам или обезьянам, станет зверем. При этом оно определенно будет обладать тем разумом, который развивается у человека до тех пор, пока он не осознает себя частью общества. Но это еще не человеческий разум.
Человеком нас делает именно то, что приходит вместе с обществом и осознаванием себя его членом, то есть Личностью.
О Личности тоже надо рассказывать особо. Но кратко необходимо сказать, что она записывается не просто в особый слой сознания, а в такой слой, который можно считать телом именно в том, расширительном значении, которое я поминал чуть выше. Телом, безусловно, очень тонким, но при этом не менее вещественном, чем тело души, к примеру. Личность, по сути своей, действительное тело, но для жизни совсем в ином мире, чем живет Тель, то есть тело физическое.
Личность — это тело для жизни не в Мире-природе, а для жизни в Мире-обществе. И в ней точно так же хранятся знания о боли, а значит, знания о плотностях Мира-общества. И это очень, очень важно!
Потому что означает, что с рождением Личности мы обретаем второй разум. Как будем обретать новые разумы при вхождении в каждый новый мир, который захотим освоить в своей жизни. А мирами для нас будет все, что мы ими посчитаем.
С точки зрения физической картины мира — это чепуха. Для естественника нет иного мира, кроме географического, то есть мира, где живут физические тела без душ и животные. Но для психолога миров столько, в скольких может, заблудиться душа человека. И это особенно важно для психотерапевта.
Второй разум, разум личностный, захватывает нас настолько, что мы почти перестаем развивать первый. В сущности, это и оправданно, потому что к этому возрасту наш Земной разум уже обеспечивает нам выживание в земных условиях. К тому же, если мы изберем по жизни изучить иные земные условия, он всегда может включиться и продолжить свое обучение.
Но выживание в обществе гораздо опасней для человека, чем природа. Поэтому, начиная примерно с трех лет, мы отдаем всего себя изучению того, как выживать в мирах-обществах. А их много. И поэтому мы создаем за жизнь несколько разумов, которым соответствуют разные Образы миров.
Часть из этих Образов мира расположены, условно говоря, вширь. И мы можем попасть в них лишь по выбору. А часть — вверх. То есть соответствуют жизненным задачам разных возрастов человека. Эти миры неизбежны для нас, и мы их проживаем обязательно.
Возрастные миры назывались Вежами, как и их Образы. И это тоже разговор, который надо вести особо и подробно.
Пока же достаточно принять главную мысль: мы обладаем сразу несколькими разумами, которые кажутся нам чем-то единым и относительно цельным. Просто немножко странным в проявлениях.
В действительности же, цельным я становлюсь лишь тогда, когда обретаю способность осознавать себя целиком и хозяином всего, что совершается от моего имени.
* Глава из книги
«Введение в науку думать»
А.А.Шевцов
Издательство «Роща»
